Неточные совпадения
Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил
от него, видимо, с облегченным сердцем, так как невольные
слезы чересчур крепкой радости
блестели в его повеселевших глазах.
У него даже голос
от огорчения стал другой, высокий, жалобно звенящий, а оплывшее лицо сузилось и выражало искреннейшее горе. По вискам, по лбу, из-под глаз струились капли воды, как будто все его лицо вспотело
слезами, светлые глаза его
блестели сконфуженно и виновато. Он выжимал воду с волос головы и бороды горстью, брызгал на песок, на подолы девиц и тоскливо выкрикивал...
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло
от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне,
слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Когда взрыв был произведен и Родион Потапыч взглянул на обвалившиеся куски камня, то даже отшатнулся, точно
от наваждения. Взрывом была обнажена прекрасная жила толщиной в полтора аршина, а в проржавевшем кварце золотыми
слезами блестел драгоценный металл.
Она засыпала меня вопросами. Лицо ее сделалось еще бледнее
от волнения. Я рассказал ей подробно мою встречу с стариком, разговор с матерью, сцену с медальоном, — рассказал подробно и со всеми оттенками. Я никогда ничего не скрывал
от нее. Она слушала жадно, ловя каждое мое слово.
Слезы блеснули на ее глазах. Сцена с медальоном сильно ее взволновала.
Отец, как бы не касаясь пола, доплыл до Палаги и ударился прочь
от неё, чётко и громко выбивая дробь каблуками кимряцких сапог. Тогда и Палага, уперев руки в крутые бёдра, боком пошла за ним, поводя бровями и как будто удивляясь чему-то, а в глазах её всё ещё
блестели слёзы.
Она встала с кресла и посмотрела на Литвинова сверху вниз, чуть улыбаясь и щурясь и обнаженною до локтя рукою отводя
от лица длинный локон, на котором
блистали две-три капли
слез. Богатая кружевная косынка соскользнула со стола и упала на пол, под ноги Ирины. Она презрительно наступила на нее.
Сначала он засмеялся, но, увидав, что лицо его подруги исказилось
от обиды, а на глазах её
блестят слёзы, он замолчал и побледнел.
От напряжения по щекам у него текут
слёзы, на лбу
блестит пот; переставая кричать, он сгибает шею, недоверчиво оглядывается, приподняв плечи, и, снова закрывая глаза, кричит, точно его бьют…
Он нашел ее полуживую, под пылающими угольями разрушенной хижины; неизъяснимая жалость зашевелилась в глубине души его, и он поднял Зару, — и с этих пор она жила в его палатке, незрима и прекрасна как ангел; в ее чертах всё дышало небесной гармонией, ее движения говорили, ее глаза ослепляли волшебным блеском, ее беленькая ножка, исчерченная лиловыми жилками, была восхитительна как фарфоровая игрушка, ее смугловатая твердая грудь воздымалась
от малейшего вздоха… страсть
блистала во всем: в
слезах, в улыбке, в самой неподвижности — судя по ее наружности она не могла быть существом обыкновенным; она была или божество или демон, ее душа была или чиста и ясна как веселый луч солнца, отраженный
слезою умиления, или черна как эти очи, как эти волосы, рассыпающиеся подобно водопаду по круглым бархатным плечам… так думал Юрий и предался прекрасной мусульманке, предался и телом и душою, не удостоив будущего ни единым вопросом.
В пространстве синего эфира
Один из ангелов святых
Летел на крыльях золотых,
И душу грешную
от мира
Он нес в объятиях своих.
И сладкой речью упованья
Ее сомненья разгонял,
И след проступка и страданья
С нее
слезами он смывал.
Издалека уж звуки рая
К ним доносилися — как вдруг,
Свободный путь пересекая,
Взвился из бездны адский дух.
Он был могущ, как вихорь шумный,
Блистал, как молнии струя,
И гордо в дерзости безумной
Он говорит: «Она моя...
Слезы восторга и благодарности — блаженные
слезы блестят на бледном и прекрасном лице Суламифи. Изнемогая
от любви, она опускается на землю и едва слышно шепчет безумные слова...
Она, восемнадцатилетняя девочка, стояла, глядела в ноты и дрожала, как струна, которую сильно дернули пальцем. Ее маленькое лицо то и дело вспыхивало, как зарево. На глазах
блестели слезы, готовые каждую минуту закапать на музыкальные значки с черными булавочными головками. Если бы шёлковые золотистые волосы, которые водопадом падали на ее плечи и спину, скрыли ее лицо
от людей, она была бы счастлива.
У паперти Исакиевской церкви остановились они. Дверь в церковь была отворена; в темной глубине ее мелькала
от лампады светлая, огненная точка. Молодая женщина взяла малютку с рук пестуна его, велела ему молиться и сама положила три глубоких земных поклона. Когда она встала, в глазах ее
блистали слезы. Потом вынула из сумочки, на поясе висевшей, свернутую, крошечную бумажку и три гроша и, отдавая их слуге, сказала...
Отойдя подальше
от двора, он оглянулся на хоромы строгановские прощальным взглядом. На глазах его
блестели слезы. На окна светлицы Ксении Яковлевны он взглянуть не решился.
Часто, слушая мои песни, она с нежностью останавливала на мне свои черно-огненные глаза,
от которых хотел бы уйти в преисподнюю; нередко
слезы блистали на длинных ресницах прекрасной девушки.
Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога,
блестели более обыкновенного
от счастливых
слёз, которые стояли в них.